Вся история изучения потенциальной жизни на Марсе сводилась к пошаговому отказу от вероятности такого явления. Сначала планету признали «мертвой» в широком смысле, но пригодной для обитания мхов и лишайников. После миссий Маринера и Викинга Красной планете отказали в существовании вообще всех форм жизни и биологической активности, как таковой. Curiosity поручили найти всего лишь следы былой, древней жизни, но марсоход откопал еще одну загадку.
Цель ровера заключалась в поиске органики в местах, где некогда была вода – старые русла, болота, просто грязь. Объектами поиска назначили соединения углерода, кислорода, водорода и азота. Зонд пробурил осадочные породы в четырех точках кратера Гейбла на глубину в 5 см, после чего образцы сожгли в бортовой лаборатории. При температуре 500 °C сложные молекулы распались на простые тиофены, бензол, толуол, пропан и бутен, которые легко идентифицировать.
И органика нашлась! Заветные органические молекулы, в 100 раз больше, чем на поверхности планеты. Правда, концентрация молекул все равно невелика, 1:100000, но она соответствует параметрам на метеоритах, прилетевшим с Марса на Землю. В NASA не исключают, что ранее молекулы образовывали соединения с серой, что придало им жесткость и помогло уцелеть.
Вся проблема в том, что такие молекулы могут образовываться и в результате обычной геологической активности. Curiosity нашел следы, но не источник органических веществ, а потому заявлять, что жизнь на Марсе непременно была, ученые не имеют права. Но, как и в случае с результатами работ Маринера и Викинга, это не неудача, а просто очередной этап исследования. И теперь у ученых есть понимание, что именно должны искать следующие марсоходы в рамках решения данной задачи.
